Учебный центр Воздушно-десантных войск, в который привезли нас, был расположен почти в центре Литвы, рядом с Ионавой. Рядом находится поселок Гайжунай, который, наверное, даже на картах не отмечен. Мы вошли колонной в частью. Местные вояки начали бодро осматривать новеньких. Это и солдаты из обслужки были, и наше командование будущее. Кто-то крикнул:
— 2 годааа! — и за голову руками ухватился. — Ведь 2 годааааа! Срок-то ведь огромный! Ну, парни, я на вашем месте ой как не пожелал бы быть! Мне годик еще — нормуль. Если я служил бы изначально — на месте застрелился бы. — Ага, десантник фигов, — решил я. — Не вижу за наши войска гордости, — а я сам доволен был, что прибыл все же на землю и меня определят сейчас.
В первый день была суматоха — нас по взводам распределяли. Кто-то был отправлен учиться на наводчика-оператора, кого-то командиром взвода сразу ставили, кого-то водителем механика боевой машины десанта.
— Ты на гражданке кем был? — поинтересовался у меня офицер суровым голосом. — Я.м. студент я. . Тут вояка поднял голову на меня. — А чего? Отчислили что ли за двойки? — Угу, я двоечник! — Ну и ладно, подумаешь., — попытался успокоить меня он, — там ты был плохим студентом, тут — станешь прекрасным солдатом! Итак, кем быть хочешь, отчисленышь? Может тебя в командиры отделения определить?! — Нет, а можно наводчиком-оператором?! Я лучше постреляю, — подумал я тогда, — командиром ведь ответственности много. — Ладно, так и напишем. Эй! Заходи, кто там следующий!
Взводы образовывали в течение всего дня, до вечера. После сбора одного взвода, его уводили отмываться в местную баню. Тут настал наш черед, уже темнело. Возле бани около нас были сержанты. И как только офицер отходил в сторону, они подходили и спрашивали у нас деньги и сигареты:
— Как из бани выйдешь, все обратно отдам. Не веришь что ли?! Не нужно бояться, не волнуйся! Не нужны мне копейки твои!!! Им никто не верил, поэтому старались прятать денюжки в вещах. Свои вещи перед баней мы заныкали в траву и пошли в раздевалку. — Из своей одежды нельзя ничего оставлять, — сказал офицер. — Ее не станет никто 2 года хранить. Кидайте в мусорку все. Кому надо домой тряпки выслать — упаковывайте их прямо сейчас в посылку.
Новобранцы покидали свое шмотье в общую кучу для дальнейшей утилизации. Более-менее приличные вещички, чтобы не было соблазнов, офицер разрубил топором или на части разрывал. Посылки он заколотил гвоздями. Солдат, который стоял в раздевалке, проводил дезинфекционные работы. Он окунал палку с тряпкой в какой-то раствор со специфичным запахом и тыркал ей всем между ног и под мышки. «Очистившись», мы пошли в моечную, где было прохладно и очень влажно. У меня муражки аж появились. Вода была только холодная. Мы в спешке пообливались из тазов и смыли с себя грязь. Бежали снова в раздевалку. Нам принесли форму. Всем раздали по комплекту.
Выбор был невелик: форма стандартная — от 50 до 52 размера. Среди нас лишь несколько парней обладали такой комплекцией, а на большей части молодых солдатиков наряд висел, как лапша.
Когда мы вышли из бани, то у многих пропали вещи. — Кто деньги мои взял! — начал один. — А у меня пропала пачка сигарет? — затарахтел другой. Лопушки, которые на хранение вещи отдали сержантикам, не нашли их, а сержанты пропали как сквозь землю, крикуны были тут же угомонены:
— Вам никто разговаривать не разрешал!!! Или забыли вы, что в армию попали?? А??? А шмотки старые и деньги вам не понадобятся — все казенное выдадут!!!
И мы приехали в казарму. От коридоров с 2-ярусными кроватями и блеклых стен веяло какой-то грустью и тоской. У меня были смешанные чувства. Видя эту обстановку из аккуратных коек, на которых даже сидеть нельзя было, я понял. -Тут не празднуют дни рождения и нет вообще других развлечений: ни танцев, ни картишек, ни девушек молоденьким — НИЧЕГО ЭТОГО НЕ БУДЕТ! Душе у меня стало гадко и грустно, словно меня надурили.
С той поры мы стали официально курсантами учебного центра — «курками». Сначала нам велели свое обмундирование подготовить: петлицы нашить, погоны, воротники, эмблемы ввернуть. Нам выдали иголки с нитками, началась работа. Затем нам дали по консервной банке хлорного раствора, и каждый начал вытравливать спичками номер военника. Некоторые уже оканчивали метить казенное имущество, укладывались спать. Была ночь уже, около 3 часов. Засыпая, я подумал еще: «Поздно легли, тогда должны до обеда отложить подъем.». Но утром, за 30 минут до общего подъема, нас разбудил один из сержантов:
— Вставайте, дело есть, быстрей!
Еще и 6 утра не было, мы такие сонные начали бросать мусор лопатами из автоприцепа в кузав автомобиля, который к нам подчалил.
Утомительное занятие: липкие отходы совсем не желали браться лопатой, потому что там остатки еды были, тряпки, палочки. Уже черви завелись.
Другие курки тоже не повалялись в кроватях: мы видели, как они в одних сапогах и трусах побежали на утреннюю зарядку.
Раскидав эту кучу, мы поехали в лесок неподалеку. Утопая в грязи, начали выбрасывать мусор. Очистив кузов чуть не до блеска, нас повезли на завтрак.